Гла­ва 8.

Степан с наставником в дальнем дозоре.

- А ку­леш ва­рить ты уме­ешь? - Иван Пе­ре­бей­нос раз­вя­зал свою тор­бу и дос­тал от­ту­да ма­лень­кий по­лот­ня­ный ме­шо­чек с пше­ном. Я ви­но­ва­то по­кру­тил го­ло­вой.

- То-то же, - из тор­бы поя­вил­ся уве­си­стый ку­сок са­ла, ак­ку­рат­но за­вер­ну­тый в чис­тую хол­сти­ну, - А на­стоя­щий ка­зак до­лен все уметь де­лать. И из муш­ке­та мет­ко стре­лять, и саб­лей лов­ко ру­бить, и ку­леш вкус­ный сва­рить.

Уже вто­рые су­тки мы с мо­им на­став­ни­ком си­де­ли в до­зо­ре. А пе­ред тем поч­ти день еха­ли сте­пью на ло­ша­дях к сво­ему кур­га­ну. Здесь сме­ни­ли двух ка­за­ков, про­си­дев­ших на нем поч­ти не­де­лю.

Это бы­ло мо­им пер­вым на­стоя­щим за­да­ни­ем. Мне и мо­ему на­став­ни­ку пред­стоя­ло про­быть не­сколь­ко дней на вы­со­ком кур­га­не, на­блю­дая за сте­пью. Я про­жил на Се­чи уже два ме­ся­ца, и ку­рен­ной ата­ман ре­шил, что нам с Ива­ном хва­тит хар­чи по­пус­ту пе­ре­во­­дить, а по­ра де­лом за­нять­ся. И от­пра­вил в до­зор степь от та­тар сто­ро­жить.

До­зор­ная служ­ба ока­за­лась не та­ким уж и слож­ным за­ня­ти­ем. Ско­рее на­обо­рот. Наш кур­ган оди­но­ко воз­вы­шал­ся по­сре­ди бес­край­ней юж­ной сте­пи. На его вер­ши­не чер­не­ла пи­ра­ми­да из бо­чек, об­ма­зан­ных смо­лой и про­пи­тан­ных дег­тем. Внут­ри это­го со­ору­же­ния, име­нуе­мо­го ка­за­ка­ми "фи­гу­рой", бы­ло пол­но су­хо­го ка­мы­ша и хво­ро­ста, а на са­мой вер­­ш­ине име­лась по­пе­ре­чи­на с бло­ком, че­рез ко­то­рый бы­ла пе­ре­ки­ну­та ве­рев­ка с гру­зом на кон­це. Дру­гой ко­нец ве­рев­ки был за­кре­п­лен у ос­но­ва­ния пи­ра­ми­ды из бо­чек. К не­му при­­в­яз­ыва­лся пу­чок пак­ли, про­пи­тан­ной смо­лой и се­лит­рой. В слу­чае тре­во­ги дос­та­точ­но бы­ло под­жечь пак­лю и от­вя­зать ко­нец ве­рев­ки, как в од­но мгно­ве­ние груз за­тя­ги­вал го­­рящую пак­лю внутрь "фи­гу­ры". И по­ка до­зор­ные мча­лись на ло­ша­дях во­своя­си, сиг­нал за­ме­ча­ли ка­за­ки с со­сед­не­го кур­га­на, ко­то­рые сра­зу же под­жи­га­ли свою пи­ра­ми­ду из бо­чек, за­тем сле­дую­щие и спус­тя со­всем ко­рот­кое вре­мя по тре­во­ге под­ни­мал­ся весь кош за­по­рож­ский.

- На! Для на­ча­ла хоть са­ло рас­тол­ки, - Иван бро­сил мне свер­ток че­рез кос­тер, над ко­то­­рым за­ки­пал за­коп­чен­ный ка­за­нок, - Я из те­бя сде­лаю на­стоя­ще­го ка­за­ка. Бу­дешь не толь­ко мас­тер­ски стре­лять и саб­лей ма­хать. Ку­леш и са­ла­ман­ку нау­чишь­ся ва­рить так, что за уши не от­тя­нешь.

Я раз­вер­нул хол­сти­ну. Кри­вым ту­рец­ким но­жом от­ре­зал ло­моть са­ла и при­нял­ся ру­ко­­я­ткой но­жа раз­ми­нать его на плос­ком кам­не. Пе­ре­бей­нос тем вре­ме­нем за­сы­пал пше­но в бур­ля­щую во­ду, мор­щил­ся от ед­ко­го ды­ма и не за­бы­вал при этом ме­ня по­учать:

- Это до­ма, на ху­то­ре те­бе мам­ка что хо­чешь, сва­рит или ис­пе­чет. В по­хо­де мам­ки не бу­дет. А до­б­ре не по­ев­ши и вое­вать до­б­ре не смо­жешь.

От­стра­ня­ясь от жа­ра ко­ст­ра, Иван длин­ной де­ре­вян­ной лож­кой по­ме­ши­вал ва­ре­во. За­­ко­нчив раз­ми­нать са­ло, я со­скреб его с кам­ня в ка­за­нок.

С ме­стом не­се­ния до­зо­ра нам по­вез­ло. В ста ша­гах от на­ше­го кур­га­на зе­ле­нел све­жей ли­ст­вой по­рос­ший кус­тар­ни­ком ов­раг. На са­мом его дне, в про­хлад­ной те­ни ли­сть­ев жур­чал чис­той, как сле­за, во­дой то­нень­кий ру­че­ек. Тем ка­за­кам, ко­то­рые стоя­ли в до­зо­ре на дру­гих кур­га­нах, при­хо­ди­лось поль­зо­вать­ся те­п­лой, дур­но пах­ну­щей во­дой из бур­дю­ков. Да и го­ря­че­го ва­ре­ва из ка­зан­ка по­хле­бать ред­ко до­во­ди­лось: в го­лой сте­пи не­про­сто то­п­­л­иво для ко­ст­ра сыс­кать. Мы же с Ива­ном бла­жен­ст­во­ва­ли, на­сла­ж­да­ясь вку­сом чис­той род­ни­ко­вой во­ды и не пе­ре­ста­вая под­бра­сы­вать в кос­тер су­хие вет­ви кус­тар­ни­ков, в изо­­билии рос­ших в ов­ра­ге.

Упра­вив­шись с са­лом, я под­нял­ся во весь рост и по­тя­нул­ся, раз­ми­ная за­тек­шие мыш­цы. Не хо­те­лось си­деть на од­ном мес­те, вы­слу­ши­вая к то­му же Ива­но­вы на­став­ле­ния. Хоть он и не­пло­хой ка­зак, ве­се­лый в ком­па­нии, ост­рое слов­цо уме­ет к мес­ту вста­вить, но за не­пол­ных два дня си­де­ния на кур­га­не он мне уже из­ряд­но на­ску­чил. Я под­нял­ся к са­мой "фи­гу­ре" и, при­ста­вив ла­донь к гла­зам, при­нял­ся вни­ма­тель­но ос­мат­ри­вать го­ри­зонт.

Степь ды­ша­ла без­мя­теж­ным по­ко­ем. Солн­це толь­ко пе­ре­ва­ли­ло че­рез зе­нит и па­ли­ло зем­лю со всей бес­по­щад­но­стью. Во­круг кур­га­на, сколь­ко вид­но гла­зу, го­ря­чий юж­ный ве­тер ко­лы­хал вол­ны се­до­го ко­вы­ля. Толь­ко где-то да­ле­ко-да­ле­ко на за­па­де ско­рее уга­ды­­валась, чем вид­не­лась уз­кая го­лу­бая нит­ка Днеп­ра. В ту сто­ро­ну зе­ле­ной зме­ей вил­ся по бу­ро-бе­ле­сой сте­пи наш ов­раг, те­ря­ясь вда­ли. Рас­ка­лен­ный воз­дух стру­ил­ся от зем­ли вверх, зной­ным ма­ре­вом раз­мы­вая го­ри­зонт. В его по­то­ках гра­ци­оз­но па­ри­ли степ­ные ор­лы, вы­смат­ри­вая в тра­ве за­зе­вав­ших­ся сус­ли­ков, ко­то­рые по­сви­сты­ва­ли то там, то здесь, воз­­н­икая из ко­вы­ля ма­лень­ки­ми стол­би­ка­ми. Ни­что не на­ру­ша­ло пер­во­здан­но­го по­коя при­­р­оды.

За­кон­чив ос­мотр, не­хо­тя вер­нул­ся к ко­ст­ру.

- Что там, все спо­кой­но? - ско­рее для по­ряд­ка спро­сил Иван.

Я мол­ча кив­нул и при­сел на ши­ро­кую лох­ма­тую бур­ку. Пе­ре­бей­нос ле­ни­во по­ме­ши­вал ва­ре­во в ка­зан­ке.

- Ну что, про­го­ло­дал­ся? - вновь об­ра­тил­ся ко мне ка­зак.

- Нет еще.

- Да лад­но. Врешь, на­вер­ное. Ку­леш, по­ди, на­до­ел.

- Да нет, что ты. Та­ко­го вкус­но­го ку­ле­ша я еще ни­ко­гда не ел.

- И сно­ва врешь. Я сколь­ко лет жи­ву на Се­чи, а вкус­нее ма­те­ри­но­го ку­ле­ша ни ра­зу не про­бо­вал.

- А же­на твоя, что, ку­леш ва­рить не уме­ет? - съе­хид­ни­чал я.

- А же­ны у ме­ня от­ро­дясь не бы­ло, - с вы­зо­вом от­ве­тил Иван и как-то по­ник.

- Что так?

- Для ка­за­ка саб­ля да ру­жье вот и вся род­ня, - де­ла­ло бод­ро про­дек­ла­ми­ро­вал мой на­­ста­вник.

- И что, ты да­же ни­ко­гда с див­чи­ной не встре­чал­ся?

Пе­ре­бей­нос вдруг впал в ка­кую то гру­ст­ную за­дум­чи­вость:

- Да нет, - спус­тя мгно­ве­ние от­ве­тил  он уже да­ле­ко не так бод­ро, - Встре­чать­ся, ко­­не­чно, встре­чал­ся. Толь­ко ни­че­го хо­ро­ше­го из это­го не вы­шло.

- А ну, рас­ска­жи, - мне вдруг ста­ло жут­ко ин­те­рес­но по­слу­шать ис­то­рию Ива­но­вой люб­ви.

- Да там и рас­ска­зы­вать то не­че­го, - от­мах­нул­ся ка­зак.

- Ну, ес­ли не­че­го, тем бо­лее рас­ска­жи. Как раз до обе­да упра­вишь­ся.

Иван вновь за­ду­мал­ся, ви­ди­мо со­би­ра­ясь с мыс­ля­ми. За­тем, встре­пе­нув­шись, бро­сил бы­ст­рый взгляд в мою сто­ро­ну, как бы убе­ж­да­ясь, что я не на­сме­ха­юсь над ним, на­чал рас­сказ:

- Семь год­ков с тех пор про­шло. Жил я с от­цом,  ма­те­рью, брать­я­ми и се­ст­ра­ми в Ка­­лино­вке, что не­да­ле­ко от Пол­та­вы. А в со­сед­нем се­ле жи­ла кра­са­ви­ца див­чи­на. Мот­рей зва­ли. Как толь­ко на­сту­пал ка­кой празд­ник или вос­кре­се­нье, буд­то на крыль­ях ле­тел я на ве­­че­рку в со­сед­нее се­ло. Жда­ла и Мот­ря ме­ня, все­гда ра­до­ст­но ожи­вая при на­ших встре­чах. Око­ло по­лу­го­да встре­ча­лись мы, ра­ду­ясь ка­ж­дой ми­нут­ке, про­ве­ден­ной вме­сте.

Ка­зак вновь на мгно­ве­ние за­мол­чал. Гру­ст­но по­ка­чав го­ло­вой, про­дол­жил:

- Хо­тел я уже ид­ти к Мот­ри­ным ро­ди­те­лям про­сить бла­го­сло­ве­ния, но при­бе­жа­ла она са­ма ко мне до­мой вся в сле­зах. Сго­во­рил­ся ее отец со ста­рос­той, та­мош­ним бо­га­чом, что вы­да­дут Мот­рю за его сы­на. Бро­си­лись мы с мо­ей див­чи­ной в но­ги к ее ро­ди­те­лям, Хри­стом-бо­гом про­си­ли по­же­нить нас.

Сталь­ны­ми ста­ли гла­за Ива­но­вы. За­хо­ди­ли жел­ва­ки под про­дуб­лен­ной ко­жей.

- Ее бать­ко не стал и слу­шать. В шею вы­тол­кал ме­ня за по­рог. Си­лой от­да­ли Мот­рю за не­лю­би­мо­го.

- Ну, а ты что? - рас­сказ Ива­на тро­нул ме­ня до слез.

- Ну, а что я, - он улыб­нул­ся и при­нял­ся не­воз­му­ти­мо по­ме­ши­вать до­ва­ри­ваю­щий­ся ку­леш, - Ушел на Сечь. Вот уже семь лет, как ка­за­кую. Хо­дил не раз по­хо­да­ми и на Крым, и на ту­рок. И ес­ли сей­час дос­та­ну свой кув­шин с хле­бом ка­зац­ким[1], что в плав­нях на Скарб­ной[2] в ук­ром­ном мес­те при­пря­тан, то не од­но­го ста­рос­ту вме­сте с по­тро­ха­ми ку­пить смо­гу.

Он за­дор­но по­смот­рел на ме­ня и вновь при­нял­ся шу­ро­вать лож­кой в ка­зан­ке. Я мол­чал, пе­ре­ос­мыс­ли­вая все, что ус­лы­шал.

- Че­го за­мол­чал, па­рень, - Иван шут­ли­во толк­нул ме­ня лок­тем, - Ку­леш еще не до­ва­­ри­лся, а дро­ва уже кон­чи­лись. Сбе­гай, хво­ро­сту на­со­би­рай.

Я мол­ча под­нял­ся и уже сде­лал па­ру ша­гов вниз, в сто­ро­ну ов­ра­га, у ко­то­ро­го пас­лись на­ши стре­но­жен­ные ло­ша­ди, как Пе­ре­бей­нос ос­та­но­вил ме­ня:

- Лад­но, да­вай я схо­жу. Ра­зо­мнусь не­мно­го, а то у ме­ня все но­ги за­тек­ли.

Ка­зак не спе­ша за­ша­гал вниз по скло­ну кур­га­на, а я лег на бур­ку, за­дум­чи­во ус­та­вив­­шись в не­бо. На­ве­ян­ные рас­ска­зом Ива­на мыс­ли вер­ну­ли ме­ня на ху­тор. Пе­ред мыс­лен­­ным взо­ром воз­ник об­раз Га­ли­ны, и я по­чув­ст­во­вал, как слад­ко за­ще­ми­ло в гру­ди.

Вдруг гро­хот вы­стре­ла ра­зо­рвал пер­во­здан­ную ти­ши­ну, вы­рвав ме­ня из со­стоя­ния дре­мот­ной меч­та­тель­но­сти. В од­но мгно­ве­ние я ока­зал­ся на но­гах. Взгля­нул вниз и по­чув­­с­тв­овал, как ужас осы­па­ет ме­ня с го­ло­вы до ног ле­дя­ны­ми игол­ка­ми: Иван, лов­ко ору­дуя саб­лей, с тру­дом от­би­вал­ся от тро­их на­се­дав­ших на не­го ор­дын­цев. Еще один но­га­ец ле­жал, рас­ки­нув го­лые ру­ки, на краю ов­ра­га. На его гру­ди але­ло пят­но кро­ви. Но са­мым ужас­ным был вид еще де­сят­ка та­тар, бы­ст­ро ка­раб­каю­щих­ся по скло­ну ов­ра­га. Они стре­­м­ител­ьно дви­га­лись, вре­мя от вре­ме­ни бро­сая в мою сто­ро­ну злые взгля­ды из-под ост­ро­­ве­рхих ша­пок, ото­ро­чен­ных лись­им ме­хом.

- За­жи­гай!.. Мать твою!.. Фи­гу­ру за­жи­гай! - хри­п­ло вы­дох­нул Иван, с тру­дом ус­пе­вая от­би­вать град сы­пав­ших­ся на не­го уда­ров.

Оч­нув­шись, я со всех ног бро­сил­ся к сиг­наль­ной пи­ра­ми­де. Под­бе­жав, при­нял­ся ли­хо­­р­адо­чно ша­рить по кар­ма­нам, ища кре­мень и кре­са­ло. Вспом­нив, что у ме­ня их нет, по­бе­­жал на­зад, к ко­ст­ру, за­ды­ха­ясь от ужа­са. Кар­ти­на, ко­то­рую я уви­дел у под­но­жья кур­га­на, еще силь­нее под­хле­ст­ну­ла ме­ня: Иван сто­ял уже на од­ном ко­ле­не. Из его ле­во­го пле­ча тор­ча­ла стре­ла. Пра­вая ру­ка с тру­дом под­став­ля­ла не­по­слуш­ную саб­лю под кри­вые клин­ки та­тар. Не­сколь­ко ор­дын­цев лез­ли в мою сто­ро­ну по скло­ну кур­га­на.

Не чув­ст­вуя бо­ли, я го­лы­ми ру­ка­ми вы­хва­тил из ко­ст­ра не­сколь­ко го­ря­щих го­ло­ве­шек и ки­нул­ся к "фи­гу­ре". Про­смо­лен­ная пак­ля за­по­лы­ха­ла фа­ке­лом в од­но мгно­ве­ние. Вы­­пр­ями­вшись, я вы­хва­тил из но­жен саб­лю и, что есть сил, ру­ба­нул по уз­лу, ко­то­рым бы­ла при­вя­за­на ве­рев­ка. Жар­ко по­лы­хаю­щая пак­ля мельк­ну­ла пе­ред гла­за­ми и ис­чез­ла внут­ри пи­ра­ми­ды из смо­ля­ных бо­чек. В то же мгно­ве­ние я по­чув­ст­во­вал, как мою шею за­хле­ст­­н­ула во­ло­ся­ная пет­ля и весь мир по­плыл пред гла­за­ми...

[1] Хлеб казацкий - так казаки называли добычу, захваченную в походах.

[2] Скарбная - река, приток Днепра. В плавнях этой реки, густо поросших камышом, казаки прятали свою добычу. Название реки происходит от слова "скарб", что по украинки значит "клад".